| outsoul | Дата: Пятница, 21.10.2011, 17:57 | Сообщение # 1 |
Город: Москва
Сообщений: 21
Репутация: 0
Статус: Offline
| Сутра Помоста(Хуэйнэн - шестой патриарх)
§ 1. Великий учитель-наставник Хуэйнэн поднялся на высокое седалище в зале для проповедей монастыря Дафаньсы и стал проповедовать Учение о великой праджня-парамите(8), давая внезнаковые предписания. В это время более 10 тысяч монахов, монахинь и мирян сидело перед ним. Шаочжоуский цыши(9) Вэйцзюй, а также более 30 правительственных чиновников различных рангов и более 30 ученых-конфуцианцев — все вместе просили великого наставника объяснить им Учение о великой праджня-парамите.
Затем цыши [Вэйцзюй] велел одному из членов монашеской общины, Фахаю, собрать записи этих проповедей, чтобы распространить их среди последующих поколений, чтобы собратья по Пути и Учению, удостоившиеся получить наставления о сути Учения в традициях этой школы, передавали их дальше, от одного к другому, и чтобы получивший {эти записи] признавался как удостоившийся благословения и считался имеющим санкцию проповедовать эту Сутру Помоста.
§ 2. Великий учитель-наставник Хуэйнэн сказал:
“Благомудрые друзья!(10) Очистите свое сознание(11) и сосредоточьтесь на Учении "о великой праджня-парамите”.
Затем великий наставник погрузился в молчание, очищая свой дух-сознание. После длительного молчания он сказал:
“Благомудрые друзья, слушайте внимательно. Мой отец сначала был чиновником в Фаньяне(12), но потом был разжалован и сослан на жительство в качестве простолюдина в Синьчжоу(13) в Линнане(14). Когда я был еще малолетним ребенком, мой отец преждевременно скончался, и моя престарелая матушка с единственным сыном-сиротой перебралась в Наньхай(15). Там мы очень бедствовали, жили в большой нужде, и я был вынужден тяжким трудом зарабатывать на жизнь, продавая на рынке дрова. Как-то раз я случайно встретил одного приезжего, который покупал дрова. Он повел меня за собой к постоялому двору для чиновников. Там он расплатился за дрова и, забрав их, ушел. Получив деньги, я направился к воротам, но внезапно увидел другого приезжего постояльца, который декламировал "Алмазную сутру".
Когда я услышал чтение сутры, мое сознание сразу же озарилось светом, внезапно пробудившись. Тогда я спросил гостя: “Откуда Вы прибыли, принеся с собой эту сутру?” Гость ответил: “Я совершил поклонение Пятому патриарху Хунжэню на горе Фэнмушань в Восточных горах в [уезде] Хуанмэйсянь [округа] Цичжоу, Там я узнал, что сейчас у него в общине более тысячи учеников. Я также слышал, что великий наставник вдохновляет монахов и мирян, говоря, что достаточно иметь лишь один цзюань "Алмазной сутры", чтобы узреть свою собственную природу и с помощью прямого постижения стать Буддой”.
Услышав его слова, я понял, что в этом есть предопределенность прошлой кармой, простился с матушкой и отправился в Хуанмэйсянь на гору Фэнмушань. Придя туда, я совершил поклонение патриарху Хунжзню.
§ 3. Патриарх Хунжэнь спросил меня: “Из каких мест ты пришел на эту гору, чтобы поклониться мне? Что привело тебя сюда, чего ты хочешь от меня, что ищешь?”
Я ответил ему: “Я из Линнани, синьчжоуский простолюдин. Я проделал столь долгий путь, чтобы только поклониться патриарху, и хочу лишь стать Буддой — никаких других желаний у меня нет, ничего другого я не ищу”.
Но патриарх возразил: “Раз ты из Линнани — значит, дикарь. Разве ты можешь стать Буддой?”
Я ответил: “Хотя люди разделяются на южных и северных, природа Будды у южан и северян одна и та же. Хотя мое тело дикаря отличается от Вашего, чем же различается наша природа Будды?”
Великий наставник хотел продолжить обсуждение, но, оглянувшись по сторонам, увидел, что рядом стоят люди, и не стал ничего говорить. Тогда он послал меня работать вместе со всеми членами общины. Через некоторое время один ученик-мирянин отправил меня молоть зерно, и я проработал в помещении, где молол зерно, более восьми месяцев.
§ 4. Однажды Пятый патриарх Хунжэнь неожиданно созвал всех членов общины. Когда ученики собрались, он сказал: “Внимайте мою проповедь! Для мирских людей жизнь и смерть — очень важное дело. Вы, последователи моей школы, члены нашей общины, целыми днями совершаете подношения, стремясь лишь к тому, чтобы заслужить хорошее перерождение, но не стараетесь полностью освободиться от круговорота смертей-и-рождений и насовсем покинуть море страданий. Однако, если ваша собственная природа пребывает во мраке невежества, разве вы можете обрести спасение во вратах счастья? Возвращайтесь все в свои комнаты и всмотритесь в себя. Тот, кто наделен интуитивной мудростью(16), обретет в себе свою изначальную природу(17) и интуицию-праджню. После этого пусть каждый из вас создаст одно стихотворение-гатху и преподнесет мне. Я посмотрю ваши стихи, и если кто-то из вас прозрел великий смысл Учения, я передам ему свою патриаршью рясу и Дхарму, которые удостоверят, что он стал Шестым патриархом. Спешите! Спешите!”
§ 5. Получив указания, ученики разошлись по своим жилищам, говоря друг другу: “Нам незачем очищать сознание и пытаться сочинить стихотворение, чтобы преподнести его патриарху. Старший монах Шэньсю — наш учитель и наставник. После того, как старший монах Шэньсю унаследует Дхарму, он может стать нашей опорой, поэтому давайте не будем сочинять стихотворение”. Все согласились, и поэтому никто не осмелился преподнести патриарху гатху.
В то время перед патриаршим залом имелся павильон с тремя отделениями. На стенах того павильона художник Лу Чжэнь захотел в качестве подношения изобразить картины, посвященные различным эпизодам из “Ланкаватара-сутры”, а также изобразить передачу Пятым патриархом своей рясы и Дхармы, чтобы запечатлеть это событие в памяти адептов будущих поколений. Художник осмотрел стены и собрался приступить к работе на следующий день.
§ 6. Старший монах Шэньсю подумал про себя: “Никто не преподнесет патриарху гатху о сознании, так как все считают меня своим учителем и наставником. Если я не преподнесу гатху о сознании, то как Пятый патриарх сможет увидеть глубину прозрения в моем сознании? Если я преподнесу гатху о сознании, стремясь получить Дхарму, то в этом нет ничего предосудительного. Если я сделаю это, домогаясь патриаршества, то это нехорошо, так как походит на узурпацию этого священного звания профаном. Но если я не преподнесу гатху, то так и не получу Дхарму”.
Он долго размышлял об этом и был в большом затруднении. В полночь, стараясь никому не показываться, он прокрался в южное отделение павильона, чтобы написать на стене свою гатху о сознании и получить Дхарму. “Если Пятый патриарх завтра увидит это стихотворение и оно понравится ему, то я выйду и скажу, что я написал его, — думал он, — если же оно не понравится ему, то я узнаю, что из-за дурной кармы, накопленной мной в прошлых перерождениях, имеется препятствие, которое не позволяет мне получить Дхарму. И тогда, раз уж так трудно постичь глубокий смысл благородного Учения, я успокоюсь и перестану хлопотать”.
Итак, старший монах Шэньсю в полночь со свечой в руках пробрался в южное отделение павильона и написал на стене стихотворение, но никто не знал об этом.
Стихотворение гласит:
Тело есть древо просветления-бодхи,
А сознание подобно светлому зерцалу на подставке.
Мы должны прилежно трудиться, непрестанно вытирая его,
Чтобы на нем не было пыли и грязи!
§ 7. Написав это стихотворение, старший монах Шэньсю вернулся в свою келью и лег спать. И никто не видел его.
Спозаранку Пятый патриарх пригласил художника Лу Чжэня расписать стенку южной секции павильона картинами эпизодов “Ланкаватара-сутры”.
Хунжэнь внезапно увидел стихотворение и, прочитав его, сказал художнику: “Я даю тебе 30 тысяч монет за то, что ты взял на себя тяжкий труд, проделав столь дальний путь, чтобы прийти сюда, но ты не рисуй картины эпизодов из сутры. В "Алмазной сутре" сказано: „Все, что имеет форму (признаки), не реально и ложно (обманчиво)"(18). Не лучше ли оставить это стихотворение, чтобы люди, омраченные неведением, декламировали его и в соответствии с ним трудились над своим морально-психическим усовершенствованием, что позволит им избежать трех мучительных перерождении?!(19) Если эти люди будут заниматься морально-психическим самоусовершенствованием в соответствии с Дхармой, то им от этого будет огромная польза”.
Затем великий наставник позвал всех членов общины и возжег благовония перед этой гатхой. Все члены, общины прочитали стихотворение, и их сердца наполнились благоговением.
Пятый патриарх сказал: “Вы все должны декламировать эту гатху, и тогда вы сможете прозреть свою природу. Если вы будете заниматься духовной практикой в соответствии с этой гатхой, то избежите [трех перерождении]”.
Все члены общины декламировали ее и, преисполнившись благоговения, восклицали: “Как прекрасно!”
Затем Пятый патриарх позвал в зал старшего монаха Шэньсю и спросил: “Ты написал это стихотворение или нет? Если ты сочинил его, то должен получить мою Дхарму”.
Старший монах Шэньсю ответил: “Каюсь и признаю свою вину — действительно, это я написал его, но я не смею домогаться патриаршества и лишь прошу отца-настоятеля из сострадания ко мне сказать, есть ли у меня хоть немного интуиции-праджни познать великий смысл [Учения]?”
Пятый патриарх сказал: “Стихотворение, которое ты написал, показывает, что ты еще не достиг полного [озарения]. Ты лишь подошел к вратам [Учения], но не вошел в них. Если профан будет самоусовершенствоваться в соответствии с твоей гатхой, то это избавит его от трех мучительных перерождений. Но такое постижение не позволяет обрести конечное просветление-бодхи. Нужно войти во врата и прозреть свою первородную природу. Ступай-ка и подумай день-два, а когда сочинишь еще одно стихотворение, приди ко мне и преподнеси его. Если ты войдешь во врата и узришь свою первородную природу, я вручу тебе рясу и Дхарму”.
Старший монах Шэньсю ушел и несколько дней пытался сочинить другое стихотворение, но у него ничего не получалось.
§ 8. Как-то раз один юный прислужник проходил мимо помещения, где мелют зерно, распевая это стихотворение. Услышав его, я сразу понял, что сочинивший эту гатху еще не познал свою природу и не постиг великий смысл. Тогда я спросил у прислужника, как называется стихотворение, которое он декламировал.
Прислужник ответил мне: “Я не знаю, но великий наставник сказал, что рождение и смерть — это великие события и что он хочет передать патриаршью рясу и Дхарму, поэтому велит каждому члену общины сочинить одно стихотворение, прийти и показать ему. Если кто-нибудь прозреет великий смысл, то он вручит ему рясу и Дхарму и тот станет Шестым патриархом. Один старший монах по имени Шэньсю взял да и написал внезнаковую гатху на стене южной секции павильона. Пятый патриарх велел всем членам общины декламировать ее, чтобы пробужденный этой гатхой узрел свою природу и, самоусовершенствуясь посредством духовной практики в соответствии с этим стихотворением, обрел спасение”.
Я сказал прислужнику: “Я мелю здесь зерно больше восьми месяцев и еще не бывал перед патриаршим залом. Прошу тебя, проведи меня к южной секций павильона, чтобы я посмотрел на это стихотворение и совершил поклонение. Я тоже хотел бы выучить его наизусть и декламировать, чтобы заложить предпосылку для перерождения в земле Будды”.
Когда прислужник привел меня в южную секцию павильона, я совершил поклонение этой гатхе. Поскольку я не знал иероглифов, я попросил одного человека прочесть гатху. Услышав стихотворение, я осознал великий смысл. Тогда я сочинил свою гатху и снова попросил человека, умеющего писать, начертать ее на стене западной секции павильона, чтобы преподнести свое изначальное сознание. Ибо, если ты не познал свое изначальное сознание, то нет никакой пользы от изучения Дхармы. Если же постиг свое сознание и прозрел собственную природу, то, значит, обрел просветление и познал великий смысл.
Мое стихотворение гласит:
Просветление-бодхи изначально не имеет древа,
А светлое зерцало не имеет подставки.
Коли природа Будды всегда совершенно чиста,
То где на ней может быть пыль?!
Я сочинил еще одно стихотворение, которое гласит:
Само сознание есть древо бодхи,
А тело есть светлое зерцало с подставкой.
Светлое зерцало изначально чисто,
Где же на нем будет грязь и пыль?
Услышав мои гатхи, все обитатели монастыря, все последователи, члены общины были изумлены. Затем я вернулся в помещение, где мелют зерно. Пятый патриарх сразу же понял, что я хорошо познал великий смысл, но, опасаясь, что об этом узнают члены общины, он сказал им: “Это тоже еще не полное постижение”.
§ 9. Дождавшись ночи, Пятый патриарх позвал меня в свой зал и стал проповедовать мне “Алмазную сутру”. Как только он дошел до того места, где говорится: “Вы не должны быть привязаны [к вещам], но должны выработать сознание, которое нигде не пребывает...”(20), я обрел просветление и в ту же ночь получил Дхарму, но никто не знал об этом. Затем он передал Учение о внезапном просветлении и рясу, наказав мне: “Ты стал Шестым патриархом, ряса будет удостоверять это. Передавайте ее от поколения к поколению, а Дхарму передавайте непосредственно от сердца к сердцу, чтобы приводить людей к самопросветлению”.
И еще Пятый патриарх сказал мне: “С древнейших времен повелось так, что жизнь того, кому передана Дхарма, висит на волоске. Если будешь находиться здесь, кто-нибудь может погубить тебя, поэтому ты должен быстрее уходить отсюда”.
| |
| |
